Белое безмолвие смерти - Страница 96

С кушетки встала совсем не та девушка, которая на неё ложилась. Резкие, хищные, какие-то ломанные движения насекомого удивительно контрастировали с кошачьей грацией, которую она демонстрировала всего час назад. Но солгал бы (и недолго бы прожил) тот, кто сказал, что она стала некрасивой. Просто теперь это была другая красота, негуманоидная. На ошеломлённых работников салона скалилась самка Осы — быстрая, ядовитая, с врождённым инстинктом убийцы. Пожалуй, в нынешнем состоянии Назиль справилась бы с тем кровососом безо всяких эликсиров. Она могла в любой момент вернуть прежнюю мягкость движений, но не хотела этого. Негу она оставит для редких минут отдыха и покоя. А среди тех, кто был бы рад перерезать тебе глотку, гораздо удобнее нечувствительный хитин, тревожная жёлто-чёрная раскраска и бесстрастные фасеточные глаза.

— Это невозможно, — прошептал жрец, глядя на неё во все глаза.

— Как видите, враг мой, иногда случается и невозможное, — улыбнулся маг.

— Вы о чём? — немного удивлённо спросила воительница.

— Ваш тотем, госпожа, не нуждается в освящении. Он ожил и стал качать энергию, как только рисунок был закончен. И привился идеально, я ещё ни разу не видел, чтобы рисунок такого размера достиг полной гармонии с носителем. Всегда был какой-то перекос…

Назиль задумчиво провела пальцем за ухом.

— Не может ли это быть знаком, что Мох ко мне особенно благоволит?

— На это могут ответить только жрицы-испытательницы, госпожа, — жрец поклонился. — Я не слышал его голоса сегодня. Но если Мох не выделил вас для какой-то особой миссии, то остаётся предположить, что вы невероятно везучи. И я даже не берусь сказать, что лучше.

Девушка лучезарно улыбнулась, и легко, будто всю жизнь этим занималась, вылетела в окно.

— Госпожа, ваши вещи! — долетел вслед растерянный голос.

— Оставьте себе, и деньги тоже! Там тысяча золотых, и вы честно заработали все!

Несуществующие крылья со звоном рассекали воздух, когда новорожденная Оса мчалась над улицей. Драк побери, она даже не подозревала, как это может быть здорово! Дело не в способностях, доступ к новым магические актам — дело десятое. Дело в свободе и силе! Неужели все носители тотемов испытывают нечто подобное? А вот сейчас и проверим!

Лапарт уже пятьсот лет носил тотем Скорпиона. Однако он даже пошевелиться не успел, когда Назиль влетела в окошко второго этажа, и парализовала парой прикосновений и его, и второго находящегося в комнате эльфа — вероятно, подельника.

— Я зашла попрощаться, дядюшка, — лучезарно улыбнулась хищница. — А заодно вернуть недавний долг. Ты потратил кучу времени и сил, чтобы замаскировать мою смерть под несчастный случай или поражение на Арене. Думаю, тебе обидно будет услышать, что я поступлю гораздо проще. Я ничего прятать не стану. Мне это не нужно.

— Святой Лишайник! — простонал пленник. — Что за чудовище из тебя получилось?!

Он видел девушку магическим зрением, и этот вид, похоже, пугал его куда больше, чем предстоящая смерть. Убить Лапарта пытались многие, но ТАКОЕ предстало перед беднягой в первый раз. И кажется, в последний.

— Совершенное чудовище! — радостно заявила Назиль. — Нравится?

Она крутанулась на одной ноге, давая как следует рассмотреть себя со всех сторон. Ужас в глазах многомудрого родственника был для неё слаще мёда. Она даже подумала, что может быть не стоит его убивать — достаточно отрезать что-нибудь важное, и пригрозить, что ещё вернётся. Пусть дрожит здесь до самого прихода Судии, тратя последние дни своей жизни на выстраивание бесполезной обороны, наём телохранителей и другие пустые вещи.

Зря. Никогда не поворачивайтесь к тысячелетнему эльфу спиной. Будь он хоть трижды парализован и сто раз напуган до смерти. Всё это ему не помешает.

Зелёная молния вырвалась из глаз Лапарта, и ударила… нет, не в Осу. Мастер Арены знал, что магическое сопротивление родственницы стало сильнее, но не был уверен, насколько именно. Поэтому он не стал рисковать. Молния ударила в метательный диск, висевший на стене в коллекции трофейного оружия. И тот, ожив, метнулся к нарушительнице, с явным намерением разрубить эльфийку пополам.

Что и проделал, отделив ноги и таз на уровне талии. Туловище рухнуло на ковёр, заливая его потоками крови. Назиль даже не сразу поняла — каким образом её блистательный триумф мгновенно обратился в поражение и смерть. Дура! Надо же было так расслабиться!

Однако радость спасения и презрительная усмешка в глазах Лапарта быстро погасли, когда он увидел, что разрубленная пополам Назиль не спешит умирать, как положено нормальной эльфийке. Вместо этого, подтянувшись на руках, она целеустремлённо поползла к парализованному родственнику, волоча за собой шлейф внутренностей.

— Разве ты не знаешь, — почти нежно прошептала она жертве, — что даже если осе отстричь брюшко, это её не убьёт? Она ещё успеет добраться до врага и разделаться с ним.

Лапарт попытался оживить диск во второй раз, но не успел — энергетическое жало вонзилось прямо в мозг. Эльф умер раньше, чем его тело рухнуло на ковёр.

Назиль удовлетворённо прикрыла глаза и свалилась рядом. Теперь, отомстив, она готова была последовать за своим убийцей. Однако блаженная темнота всё не шла… Не было даже слабости. Зато была боль и чувство собственной ущербности.

Тотем исправно снабжал её тело энергией, словно не понимая, что это уже бесполезно. Говорят, некоторые насекомые могут жить без головы неделями. Она надеялась, что это ей не грозит. Возможно, сверхъестественная живучесть даже позволила бы ей восстановить способность к левитации и добраться до ближайшего целителя. Но зачем? Кто она теперь? Живой обрубок. Никакая лечебная магия не способна восстановить половину тела. Всю оставшуюся жизнь разъезжать в кресле-каталке? Ловить на себе презрительные взгляды, и вспоминать то совершенство, которым она по собственной глупости была всего полчаса? Нет уж, спасибо. Она бы перерезала себе горло, но теперь уже не была уверена, что хоть это её добьёт. А если только усилит мучения? Оружия, чтобы разнести себе голову, рядом не было.