Белое безмолвие смерти - Страница 2

— Я… потом объясню… — голос дрожал и срывался, она явно пыталась что-то сказать, но не решалась.

— У тебя неприятности? Нужна помощь?

— Нужна… но ничего не спрашивай… ты не поверишь… я сама не верю… просто приезжай, пожалуйста!

Секунда на размышление. Очень похоже на ловушку. Но Инна… Она бы скорее дала разрезать себя на части, чем подставила друзей. В крайнем случае — нашла бы способ намекнуть об опасности.

— Ты там не одна? Может, мне подъехать с нарядом?

— Нет! Не надо, так будет еще хуже! Вова, здесь нужен только ты. Пожалуйста, поверь, это очень нужно, очень срочно. Я тут одна… почти… но я очень боюсь!

— Как это — почти одна?

— Ну, я не могу это по телефону объяснить! Увидишь! Слушай, если не можешь подъехать, давай я к тебе. Ты будешь дома?

Он отбросил подозрения. Если Инка в беде, надо выручать. И если она говорит, что нужно ехать одному — значит, одному. Лучше нарваться на бандитскую пулю, чем потом всю жизнь корить себя, что не помог. Да и постоять за себя опер еще мог, несмотря на десять часов дежурства.

— Еду. Куда?

— Я не знаю… в принципе, можно где угодно… Слушай, на углу Малой Бронной и Патриаршего сможешь?

— Конечно. Не клади трубку, я уже еду.

— Нет, я не могу долго говорить… Увидимся там…

Короткие гудки.

Черт, это ж надо было Инке влипнуть в неприятности именно в три ночи, да еще под конец его дежурства. С другой стороны, проблемы не спрашивают нас, когда им появляться. Кто это, помнится, рассуждал, что человек — не хозяин своей судьбы? Один товарищ с разноцветными глазами…

Он усмехнулся, спускаясь в метро. Встреча Геллы с Воландом на углу у Патриарших… Не их ли детские прозвища навели Инну на мысль об этом месте?

К сожалению, Владимир не мог похвастаться всесилием своего тезки, и в возможном конфликте был вынужден полагаться только на реакцию, знание основ рукопашного боя, и, в крайнем случае, на пистолет. Ну и может быть, на авторитет формы и «ксивы», но кто в современной России всерьез отнесется к лейтенанту милиции? Дать менту поганому бабла, и пусть отваливает!

К его удивлению, Инна, хотя поминутно испуганно оглядывалась, действительно стояла на углу одна, и никакого «хвоста» за ней заметить не удалось.

— Вова, наконец-то! — она сделала такое движение, словно хотела кинуться ему на шею, но вдруг передумала.

Он быстро осмотрел подругу с ног до головы. Следов побоев вроде не видно. Одета скромно, но довольно дорого, явно не в секонд-хенде брала эту курточку и джинсы. Лицо слишком бледное, но это можно списать как на истощение, так и на стресс. Длинные каштановые волосы, Инкина гордость, — обрезаны до плеч. Худощавая, движения резкие, порывистые… Похоже, с момента их последней встречи два года назад Инну здорово помотала и побила жизнь.

— Я тут, Гелла, — он бережно обнял подругу детства. — Расскажи, что у тебя случилось.

Она с какой-то безумной надеждой заглянула мужчине в глаза.

— А ты поверишь?

— Ну-у-у… смотря чему. Если ты скажешь, что за тобой пришли инопланетяне, то вряд ли.

Она поморщилась.

— Хуже… Слушай, Воланд, ты же у нас опер, правильно? Тебя учили верить тому, что видишь?

— Да. А ты это к чему?

— Я тебе кое-что покажу… Только ты не пугайся. Иначе не поверишь точно. Стой на месте и смотри, не дергайся, ладно?

— Ладно… — смущенно пробормотал Владимир, пытаясь понять, к чему она ведет.

Он ожидал увидеть шрамы, синяки, следы уколов… Или что Инна достанет из сумочки какую-нибудь ценную или редкую вещь… Что поделать, профессия накладывает отпечаток, всегда в первую очередь подсознательно ждешь криминала. Особенно, когда тебя посреди ночи вызванивают люди с дрожащим голосом и испуганными глазами.

Но того, что случилось, он ожидать никак не мог. Лицо девушки стало не просто бледным, а совершенно белым. Черты заострились, сквозь почти прозрачную кожу проступили кости черепа. Глаза и губы, напротив, стали ярко-алыми, волосы почернели и удлинились до пояса. Когда же из-под губ показались кончики стремительно растущих клыков, Владимир попытался закричать.

Не смог. Бежать — тоже. Рука замерла на полпути к пистолету. Все тело сковало странным оцепенением.

«Так вот ты какая, Геллочка, — мелькнула неуместная ироническая мысль. — Вот тебе и школьное прозвище. Если сейчас из-за угла выйдут Азазелло под ручку с Бегемотом…»

Но дух Булгакова еще, видимо, не полностью завладел летней Москвой, поэтому на улице они с Инной оставались одни. И никаких признаков «той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо», Воланд в себе тоже не ощущал. Зато отлично ощутил силу вампирши, когда та «легонько» взяла его за руку. Чуть сильнее — и кости бы хрустнули, в таких вещах Владимир разбирался.

— Я же просила, не дергайся, — прошелестел над ухом бесплотный голос. — Воланд, милый, неужели ты подумал, что я хочу тебя убить? Тебя, после всего, что между нами было… Неужели я похожа на такую сволочь? Скажи…

Он ощутил, как невидимая хватка отпускает горло, хотя тело по-прежнему оставалось парализованным.

— Нет… Инна, я…

Она осторожно провела холодным пальцем по его щеке.

— Если хочешь, я тебя отпущу. Ты уйдешь и забудешь это, как страшный сон. А я как-нибудь…

Что «как-нибудь», она договорить не успела. Скорчилась на земле, вскрикнув от боли. Казалось, ее кто-то ударил. В тот же момент невидимая хватка, державшая Владимира на месте, исчезла бесследно.

Мгновение поколебавшись, он все же подошел к корчащейся вампирше и присел рядом. Осторожно тронул за плечо, готовясь отскочить в любой момент. Даже если девушка действительно не имела злых намерений, при такой силище она могла запросто сломать другу детства позвоночник случайной судорогой.